Потерянный осколок (СИ). Страница 1

Осколки надежды: Потерянный осколок

Анастасия Сиалана

Пролог

Виня себя, в чем нет твоей вины –

Вина, страшнее нет которой.

Безумием полны раскаяния сны,

Терзающие разум твой виною.

Пролог

Несколько мгновений до рассвета…

Рассвета, который осветит первыми лучами уже мёртвую долину.

Рассвета, который не увидят тысячи душ.

Рассвета, который не встретят тысячи, уже не пылающих сердец.

Рассвета, луч которого отразится от уже остекленевших детских глаз.

Рассвета, который осветит разрушенные комнаты опустевших домов. И абсолютная тишина, которую впервые встретит на своем пути солнце. Смерть. Мертвый рассвет.

Алые всполохи будут свидетелями свершившегося зла. Ветер будет беззвучно петь скорбную песнь по истерзанным душам. Облака затянут синее небо, и изольётся оно на окровавленную, потерявшую жизнь землю горькими, несолёными слезами. Не запоют птицы в лесах, замрёт листва в кронах деревьев, замедлит свой бег горная река, окрашивая свои воды в багровый цвет. И только запах, запах безысходности, нестерпимой боли и неотвратимой смерти останется витать над местом, некогда великим, чистым, с самым светлым именем - Долина трёх лучей. Именем, которое отныне потеряно и забыто!

Посреди поля ночной бойни стоял на коленях мужчина. Голова его была опущена, руки сжимали два скимитара[1], покрытые запекшейся кровью врагов, так, что костяшки пальцев побелели, а вены на предплечьях четко очертились как ветвистые реки с множеством притоков и оттоков. Его бледное лицо ничего не выражало. Бывшие ярко изумрудными глаза заволокло белой пеленой, зрачок не реагировал ни на свет, ни на движение. Его взор был направлен вниз, как будто он насквозь мог видеть, как уходит, впитываясь в черную грязь алая кровь. Как утекают последние капли жизни, исчезает надежда, утопая в омертвевшей траве, в алчной земле, пьющей каждую каплю с жадностью. Мать земля, которая ещё вчера давала жизнь, теперь высасывает последние соки из всего вокруг, как оголодавший вампир, как полу иссохший упырь.

И вот первые лучи, первого мертвого рассвета упали на единственную фигуру во всей долине, что имела внутри жизнь. Жизнь, без надежды, без желания жить, с потерянным разумом и всеобъемлющим чувством вины за то, в чем он не виноват.

Боги смотрели на умирающую душу с уже мертвым разумом, которая не вынесла песнь банши по каждой ушедшей жизни. Как смог воин услышать глас плакальщицы скорбящей по его народу, боги не могли понять. Их любимая дочь пела каждой душе прекрасную песню, которая вела её (душу) в мир света, но никто не слышал слов, кроме уходящего.

Сильного, выносливого, крепкого духом воина не сломила битва, не охватило отчаяние, не искалечила встреча со смертью, не испепелила боль, не иссушила скорбь, но истерзала вина. Вина, навеянная последней песнью, высосала разум и губит его душу.

Всевидящие видели самоубийство, но не могли смотреть на него. Любимец Всезнающих не должен сдаться так легко. Они не могли поверить в смерть надежды, коя медленно гасла на их глазах. И Всечувствующие решили сохранить надежду.

Легкой поступью, идя по воздуху, приближалась к воину любимая дочь богов. Ей предстояло спеть свою песню, песню по уходящей надежде. Надежде, которой суждено возродиться, как феникс из пепла. А пока, она упокоится в глубине сей души, что живет в теле воина.

Закрой глаза дитя Ветров,

Открой свой взор незримый,

Увидь душой мой тихий зов,

Забудь свой страх звериный.

Ушедших больше не вернешь,

Терзанья душу твою ранят.

Но ты, создание, живешь,

А разум вскорь увянет.

Шумит вода Пустых озёр.

Освободи от дум свое сознанье.

И выступы скалистых гор

Нерушимо стоят как мирозданье.

Забудь, дитя, забудь свой сон,

Что явью был, но растворился.

Летит душа на тихий звон.

К тебе придет желанное забвенье.

Вину свою искупишь ты,

Страшней ее не существует в мире.

Причина кроется одна,

В великой твоей силе.

Раскаянье великой ношей

Легло на плечи сильные твои.

То воля божья свершилась.

Вины в том нет ничьей, пойми.

Пока ты держишь скорбь за руку,

Нет жизни в этом мире для тебя.

Позволь рассеять твою муку,

Я провожу в забвение, дитя.

Когда готов к ответу будешь,

Задашь вопрос своей душе.

И боль, и страх, и скорбь отступят,

И свет найдешь в непроходимой тьме.

[1]Скимитар - второе название ятаган - колюще-рубящее оружие, являющее собой нечто среднее, если сравнить стандартный меч и стандартную же саблю.

Глава 1 Язык мой – враг мой!

Такс, где моя лютня? Нету? Как так? Порежу на ленточки и завяжу бантиками! Старый хрыч решил, что я совсем не дружу с головой, или это он такой умный? Темень, вот дёрнула меня кикимора оставить инструмент под присмотром этого старого афериста. Ведь по роже видно, что продал уже и деньги пропил. А прошло всего-то каких-то пятнадцать вар[1]. И ведь даже не сможет возместить, так сказать, ущерб. У таких краюшки хлеба не заваляется, не говоря уже о медяках. Пьяница и гульбарь, одним словом. Эх, а ведь день так хорошо начинался.

Я наконец-то накопила денег на шикарную сирингу из эльфийского дуба, которая прекрасно заменила старенькую свирель из обычной ивы. Моя маленькая мечта осуществилась (хотя по цене не такая и маленькая). Как вы поняли, кроме сиринги у меня есть лютня. Была! Возникает закономерный вопрос, а кто, собственно, я такая? А я красавица менестрель, с золотыми кудрями и лазурными глазами, с фигурой лесной нимфы. Правда-правда! Ну ладно, скорее симпатичная не совсем менестрель с каштановыми волосами, правда длинными, и золотыми глазами. А глазки у меня действительно красивые, большие с рыжеватыми прожилками, выразительные. Моя гордость! Фигурка вполне женственная при моем росте чуть выше среднего. Да, я немного высоковата, зато с лошади падать не так страшно. При всем при этом я женщина-менестрель, хотя с изъяном. Какой изъян? Я как человек музыки и поэзии и играю, и сочиняю, однако, не пою. Ну не пою совсем, нет голоса, да и чувства ритма. Но играю при этом прекрасно! Странно, правда? Несмотря на мою ущербность, я люблю свою бродячую жизнь. Собственно, из-за проблем с пением я и решила перейти на сирингу. Музыка льется красивая, и петь ни при каких физических возможностях одновременно не получится. А почитать стихи можно и без музыки.

К чему это я? Ах, да, проблемка: вороватый старикан и прилипала ненормальный. Что за ненормальный, а вот сейчас и расскажу, кто так коварно изничтожил всю атмосферу моего счастья и нескончаемой радости в один миг.

Холя и лелея свою эльфийскую прелестницу, я проходила мимо трактира, и вот нужно было идти дальше, так нет же, я, ярый защитник всех хилых и убогих, героиня с лютней и сирингой в зубах, не могла пройти мимо страждущего. И если бы он хотя бы тонул, или ножку подвернул, нет-нет, он нарвался на группку наемников. Да что там группку, вооруженную банду с главарем. А мне, конечно же, больше всех надо. Я поставила лютню возле бродяжки, попросила его присмотреть немного (ага, присмотрел, продал, напился и отвертелся) и вернулась в подворотню боевых действий.

- Эй, братцы кролики, чего на парня взъелись, он уже, небось, подштанники обмочил. Отвалите от него, ему и без ваших волосатых вонючих морд кошмары будут сниться.

Упираю руки в бока. Прям истребительница упырей, зомби и вурдалаков медленно перекочевывающая к ним в собратья (или сосестры) по мере осознания степени глупости своего поступка и озверению ответчика.  Дам, а бешенство то заразное, вон как быстренько все скалится и выпускать белую пену начали. Любо дорого смотреть на массовое помешательство и отключку здравого смысла. Если б еще не я тому причиной. Ой!